Олег Будницкий

Но революционером я не был, например, во время Государственной думы, конечно, во время войны и во время Временного правительства, т. е. тогда, когда я надеялся, что можно действовать легальными способами»

В России и так было безбожно мало интеллигентных, образованных людей — сколько же их осталось теперь? Действительно, страшно вообразить.

«Я полюбил этот удивительный язык: в ласке шелковисто-нежный, завораживающий; в книге — простой, просвечивающий до невозможности скрыть малейшую фальшь; в испытаниях борьбы — подмороженный, страстно-сдержанный».

Маклаков надеялся на эволюцию, точнее, на разложение большевизма изнутри и довольно точно описал процесс этого внутреннего разложения. Никакой политической роли эмиграции он не видел и считал, что ее вмешательство в российские дела может только помешать внутренним процессам перерождения большевизма и постепенного изживания его страной. По его словам, когда эмигранты «лезут в Россию, делают какие-то заговоры с помощью ГПУ [521], кого-то подстреливают или взрывают и платят за это головой, то это и не самообман, и не хулиганство, а просто политическое харакири» [522].

Если бы не неизвестность, Вы бы, вероятно, были бы очень довольны Вашим теперешним строем жизни.

Как Вам должны казаться теперь далекими наши европейские дела! Рад за Вас, что Вы из этой трясины выбрались. По-моему, еще немало пройдет времени, пока здесь наладятся дела

Пока я стукал на машинке мою работу, тучи собирались, и хотя я был убежден, что Гитлер не решится пойти на войну, к концу нашего пребывания обстоятельства сложились так, что внука пришлось срочно отправить в Лондон, где Ната уже была. Отправив внука, мы сами вернулись в Париж, не желая остаться на «подножном корму» на даче, и вернулись накануне возникновения войны в Париж, где и остаемся.

Между тем наступил Новый год. Что пожелать? Мы все желаем конца войны и надеемся, что 1940 год принесет победу над Гитлером.

Не знаю, слушаете ли в Нью-Й[орке] германских спикеров? Такой наглой и бессовестной лжи я никогда не слышал, как со стороны немцев! Там это большинством населения принимается за истину. Каково будет их пробуждение!

Вся моя идея заключается в том, что мы, „здешние“, должны исполнить свой долг и сделать это жертвенное усилие для того, чтобы помочь созданию единственного в мире свободного русского журнала».