Антон Руднев

Надеюсь только, что она вырастет дурочкой, потому что в нашей жизни для женщины лучше всего быть дурочкой — хорошенькой дурочкой!

Это было признание в любви, но самое главное, что это поняли все — и Том Бьюкенен в том числе.

Я не знаю смятения более разрушительного, чем смятение неглубокого ума.

Жизнь начнется осенью,

Если Джеку (которому понравилась моя последняя книга) не нравится эта, всегда найдется Джон (решивший, что моя последняя книга — пустышка), которому эта книга понравилась; так что в сумме всегда выходит одно и то же.

повернулся и ушел, а осиянный призрачным лунным светом ангел — хранитель остался оберегать то, на что никто и не посягал.

Я повернулся и ушел, а осиянный призрачным лунным светом ангел — хранитель остался оберегать то, на что никто и не посягал.

— А не многого ли вы от нее хотите? — осторожно спросил я. — Прошлого не вернешь.

— Прошлого не вернешь? — недоверчиво переспросил он, как бы пробуя фразу на вкус. — Почему это не вернешь? Очень даже вернешь!

Он нетерпеливо огляделся по сторонам, будто прошлое затаилось где‑то рядом, в тени его виллы, и достаточно было протянуть руку, чтобы крепко ухватить его за шкирку.

— Я сделаю все, чтобы вернуть то, на чем мы остановились пять лет назад, — сказал он и решительно добавил: — Абсолютно все. Она это поймет.

Бессмертная душа его, алчущая благолепия, была умиротворена, а разум не искал, да и не принимал этого умиротворяющего благолепия.

— Дейзи! Дейзи! Дейзи! — кричала миссис Вильсон. — Говорила и буду говорить, когда захочу. Дейзи! Дей…

Без замаха, коротким и выверенным движением раскрытой ладони Том Бьюкенен разбил ей нос.