Ричард Йейтс

Больше ничего не понадобилось. С тихим всхлипом она прижалась к его груди и подставила губы. Они повалились на кушетку, и самым важным на свете стало поскорее избавиться от пут одежды. Задыхаясь и ерзая, они возились с завязками и пуговицами, пряжками и крючками, пока не исчезла последняя помеха, а потом тепло и ритмичный ответ ее плоти оглушили его одной лишь мыслью: «Вот оно! вот оно!» – и утащили в глубину собственных ощущений, из которой он едва слышал ее шепот: «О, да… да… да…»

Ты же прекрасно знаешь, что никакая я не актриса и по-настоящему никогда не хотела ею быть. Мы оба с тобой знаем, что я поступила в училище лишь для того, чтобы уехать из дому. Я всегда это знала. А сама три месяца разгуливала с одухотворенной кисло-сладкой миной… Это ж надо так себя обманывать? Ты понимаешь, до какой степени надо свихнуться?

вать: даже мужчина, столкнувшийся с гнетущей и неестественной супружеской проблемой — жена не хочет выносить его ребен

з всех проигрышей, какие были в его жизни, нынешний скорее походил на победу.

– Очень многое. Во-первых, я весь день по тебе скучала, мне ужасно стыдно, и я тебя люблю. Остальное потом. Пошли в дом.

если хочешь сделать что-то по-настоящему правильное и честное, делай это в одиночку

Готовность умереть ради любви у кого-то может вызывать жалость, но чем она хуже любой другой формы умирания?

Сила и свобода заключаются в том, что ты знаешь, чего хочешь

хлопчатобумажный джемпер, который был явно мал своему хозяину и хранил на груди ошметки отвалившейся аппликации с изображением Микки-Мауса.

желтый хлопчатобумажный джемпер, который был явно мал своему хозяину и хранил на груди ошметки отвалившейся аппликации с изображением Микки-Мауса.