Генри Манс

В какой-то момент появится поколение, для которого будет совершенно нелогично делать с животными то, что мы делаем последние десять тысяч лет.

Появление культивируемого мяса зависит от успехов в области стволовых клеток и инженерии тканей.

Петер Верстрате — седо­власый, импозантный, но немного усталый мужчина пятидесяти девяти лет. Большую часть своей карьеры он посвятил традиционной мясной отрасли, но если его технология сработает как надо, необходимость разводить на фермах коров, кур, свиней или рыбу практически исчезнет.

Наверное, самый сильный конкурент Mosa — компания Memphis Meats, которая в 2016 году выпустила первые в мире тефтели из стволовых клеток, а год спустя — первую такую курятину. К 2019 году она получила $180 млн. от инвесторов, среди которых были Билл Гейтс, Ричард Брэнсон, а также Tyson Foods и Cargill — крупнейшие продавцы мяса в США. Фирма планирует построить испытательный завод, что позволит ей на шаг обойти Mosa, которая с тех пор привлекла еще восемьдесят пять миллионов инвестиций.

Он стоит перед маленькой палаткой, одетый в зеленую куртку, джинсы и футболку с надписью: «Счастливых коров делают безумные ученые».
«Вопрос к детям. Кто тут обожает хот-доги, рыбные палочки и тому подобное? А кто рад, что все это делают из мертвых животных? Никто?»

«Мы пытаемся справиться не просто с проблемой, а с уже начавшейся катастрофой. Изменения климата не оставляют нам времени на раскачку, а разрушение биоразнообразия, наверное, еще более срочное дело»

Накормить свинью легко, гораздо сложнее сделать так, чтобы он была счастлива.

Когда разразилась пандемия коронавируса, американские свиноводы вдруг потеряли возможность поставлять своих животных на рынок. Подождать, пока ситуация придет в норму, было нельзя: свиньи к тому времени выросли бы до таких размеров, что не поместились бы в оборудование скотобоен, а продукты из них — на пенопластовые поддоны. Из-за этого убивать животных приходилось всеми доступными способами, а трупы оставляли гнить в компостных кучах. Было видно, что фермеров это злит и огор­чает. Подобную реакцию я услышал в очередной раз, когда фермеры рассказывали о необходимости отбраковывать животных из-за болезней и правил: их возмущало, что жизни обрываются впустую. Когда цепочка поставок перестала справляться, миллионы литров молока пришлось вылить в канализацию, яйца разбивали ящиками. Все это выглядело слишком бессмысленным.

Технология, о которой идет речь, — это мясо из стволовых клеток, также известное как «выращенное в лаборатории», «культивируемое» и «чистое». Я слышал, как в новостях с придыханием рассказывали о том, что за одно поколение оно придет на смену традиционному мясу.

В последние годы ситуация с законами о гуманном обращении с животными меняется к лучшему во всем мире. Невозможно не радоваться, например, отходу от станков для свиноматок, «батарейных несушек» и другим шагам в верном направлении. Однако перемены забюрократизированы и идут медленно. И достаточно ли их?