Ойинкан Брейтуэйт

В последнее время ты смотришь на меня как на монстра, — чуть слышно говорит Айюла.

— По-моему, ты не…

— Это называется виктимблейминг, осуждение и обвинение жертвы…

Жертвы? По чистому совпадению все те инциденты с мужчинами не оставили на Айюле ни синячка, ни царапинки?

Сходство есть: у нас одинаковые рты, одинаковые глаза, но Айюла выглядит как кукла «Братц», а я — как кукла вуду.

Она наклоняется так низко, что вылезает из джинсов и сверкает междупопицей.

Немного крови впиталось в обивку багажника. Из чувства вины Айюла говорит, что готова все вычистить, но я забираю у нее свое самодельное средство — ложка нашатырки на два стакана воды — и лью на пятно. Уж не знаю, есть ли в Лагосе грамотные криминалисты, но убираюсь я куда тщательнее Айюлы.

«Он тебе нравится?» — как-то спросила Айюла. Нет, сестренка, я его люблю.

И не скажешь, что этому здоровяку страшны две-три поверхностных раны… Цезарь с Ахиллом тоже так о себе думали. Досадно, что смерть не пощадит ни широкие плечи, ни плоский живот и в итоге оставит голые кости.

. Досадно, что смерть не пощадит ни широкие плечи, ни плоский живот и в итоге оставит голые кости.