Роберт Джордан

Слушай чутко, думай крепко и не распускай язык.

Расслабься, парень. Принимай жизнь такой, какая она есть. Беги — когда приходится, сражайся — когда должен, отдыхай — ко­гда можешь.

Айил ухитрялись смеяться под самыми жестокими пытками. Что ж, она уже могла улыбаться сразу после экзекуции. Каждый снесенный ею удар, каждый пережитый укол боли был ее победой. А победа – это всегда повод для радости, и неважно, насколько сильно задеты ее гордость или кожа.

Когда хорек пробирается в курятник и душит куриц, на него не злятся. Просто ставят ловушку и избавляются. Гнев здесь бесполезен.

Не сила воли заставляет меня смеяться, а понимание. Позволить Башне пасть, позволить Айз Седай распасться – вот какая боль для меня страшна.

Они считали его непобедимым. Они просто не понимали, что, когда подбрасываешь в воздух всё больше шаров, не только само представление становится более зрелищным.
Падение в конце тоже будет более впечатляющим.

– Мой язык делает меня невыносимым, Джолин, – вздохнув, ответил Мэт и дотронулся до медальона, скрытого под неплотно завязанной рубахой. – А медальон просто делает меня честным.

Быть дворянкой значило во всем идти первой. Это значило быть битой, чтобы не били других. Это значило жертвовать, рисковать жизнью, чтобы защитить тех, кто от тебя зависит.

на не женщина, Талманес, – предупреждая, прошептал Мэт. – Она Айз Седай. Даже не думай о ней как о женщине.
– Пытаюсь, Мэт, – ответил Талманес. – Но это сложно, – он помедлил и добавил: – Чтоб я сгорел.
– Поаккуратней при ней с желаниями. Иначе она их исполнит, – сказал Мэт, поглубже надвинув шляпу на глаза. – На самом деле, так едва не случилось мгновение назад.

Том покачал головой: – Что хорошего я нахожу в старости, это то, что тело все меньше нуждается во сне. Полагаю, умирание требует меньше сил, чем рост.