Джордж Гордон Байрон

Она сидит на земле, боса,
И дикие звезды цветных камней
Блестят, запутаны в ее волоса.
Конечно, страшно лицом к лицу
Было девушке встретить в ночном лесу
Такую страшную красу.
«Помоги, богоматерь, мне с высоты
(Говорит Кристабель), но кто же ты?»
Сказала ей дама такие слова,
И голос ее звучал едва:
«О, пусть тебя тронет моя судьба,
Я с трудом говорю, я так слаба,
Протяни мне руку, не бойся, о нет…»
Кристабель спросила, откуда

Им нужно было оба
Сорвать плода иль не срывать совсем.

Дух быть самим собой и средоточьем

За тесной гранью маленького мира,
Где ты рожден, несметные миры,
И я не обреку тебя на муки
За страхи и сомненья. Будет день —
И человек, несомый водной хлябью,
Другому скажет: веруй и гряди —
И тот пойдет по хляби невредимо.
Я веры, как условия спасенья,
Не требую. Лети со мной, как равный,
Над бездною пространства, — я открою
Тебе живую летопись миров
Прошедших, настоящих и грядущих.

Адам
Но ты живешь?

Каин
Чтоб умереть?

Как я, свершая грех свой, говорила:
Не дай его мне видеть возрожденным
В твоем грехе.

Как же может
Быть злом добро?

Иди же, брат. И вы идите, сестры.
Не должно нежность грубостью встречать:

Трудиться? Потому, что мой отец
Утратил рай. Но в чем же я виновен?

Всесилен, так и благ?
Зачем же благость эта наказует
Меня за грех родителей?