Сергей Беляков

Когда к нему приблизился Скоропадский и нагнулся, то Эйхгорн все-таки имел силу протянуть гетману руку и еле слышно произнести: “За что, ведь я никому вреда не сделал”»[1268]. Оккупанты нередко считают себя спасителями, искренне не понимая: за что же их не любят?

Поляки правили Восточной Галицией с XIV века. Даже свирепые повстанцы Богдана Хмельницкого не сумели вырвать эту страну, древнюю Червонную Русь, из когтей белого польского орла. Несмотря на все предвоенные успехи украинского национального движения, Львов оставался городом польским.

Большевики Донбасса (Ворошилов, Артём, Межлаук, Квиринг) оставались противниками Пятакова и его сторонников – левых коммунистов. Но в украинском вопросе обе группировки сходились: «реакционен» не только украинский сепаратизм, но даже украинский язык.

8 апреля войска Григорьева вступили в Одессу «под черными, красными и желто-голубыми» знаменами[1516]. Это были настоящие украинские вояки в папахах и свитках, что странно смотрелись на улицах европейского города, залитого апрельским солнцем.

Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Слово «Украина» великий поэт использовал не раз. Правда, Александр Сергеевич не знал, что Украину создали враги России на немецкие деньги, дабы «разрушить выкованное в тяжелой борьбе единство русского племени»[1569]. И это не бред сумасшедшего, а слова из подписанного генералом Деникиным обращения «К населению Малороссии».

Деникин и другие авторы этого документа по-прежнему отрицали само существование украинцев. Они говорили лишь о «малорусской ветви русского народа» и призывали сражаться «за Единую и Неделимую Россию». Шульгин, совсем потеряв чувство реальности, был уверен, что Деникин своим «Обращением» «исправлял былые ошибки царского правительства и выдергивал из-под ног украинствующих доску, на которой они стояли…»

Утром 31 августа начался праздник. Украинцы-киевляне (а их в городе было несколько десятков тысяч) встречали галичан и запорожцев с портретами Шевченко и Петлюры[1589]. «Галицкая армия, в драных ботинках перешедшая Збруч, дошла до Киева босая, но победоносная, ободранная, дисциплинированная, окровавленная, но бодрая»[1590], – писал украинский поэт Роман Купчинский, а в то время сечевой стрелец, боец Галицкой армии.

резервы, как признал сам Деникин, были брошены на борьбу с разнообразными повстанцами на Украине – как с националистами Зеленого, Петлюры и Омельяновича-Павленко, так и с интернационалистами Махно.

Минають дні, минає літо,
А Україна, знай, горить;
По селах голі плачуть діти —
Батьків немає. Шелестить
Пожовкле листя по діброві;
Гуляють хмари; сонце спить;
Нігде не чуть людської мови…

«Киев оказался совершенно чужим городом, таким же иностранным, как Грузия, – писала Надежда Яковлевна Мандельштам. – Украина обособлялась от русского языка с удвоенной силой»