Франческо Петрарка

нельзя найти средства более действительного, нежели сознание собственной ничтожности и постоянная мысль о смерти, при условии, что эта последняя не скользила бы поверху, а внедрилась до мозга костей.

Ибо накопляются без счета идеи и образы видимых вещей, входят через плотские чувства и, будучи впущены поодиночке, толпами теснятся в недрах: души; они-то отягощают и приводят в замешательство душу, не созданную для этого и неспособную вместить так много уродства.

вас ввергает в эти горести то, что каждый, забывая о своем жребии, мечтает занять первое место, так как – о чем я уже говорил – все не могут занимать это место, то за безуспешными попытками следует негодование. Если бы люди понимали, сколь тягостно высшее положение, они не домогались, а боялись бы его; это доказывается свидетельством тех, которые ценою великих усилий вознеслись на вершину почестей и которые вскоре начинали проклинать слишком легкое исполнение своих желаний.

О чем так сладко плачет соловей

И летний мрак живит волшебной силой?

По милой ли тоскует он своей?

По чадам ли? Ни милых нет, ни милой.

Всю ночь он будит грусть мою живей,

Ответствуя, один, мечте унылой...

Так, вижу я: самих богинь сильней

Царица Смерть! И тем грозит могилой!

О, как легко чарует нас обман!

Не верил я, чтоб тех очей светила,

Те солнца два живых, затмил туман, -

Но черная земля их поглотила.

"Все тлен! - поет нам боль сердечных ран. -

Все, чем бы жизнь тебя ни обольстила".

Ничто не тронет сердца моего.

Все погребло с собой мое светило,

Что сердцу было зеркалом всего.

Жизнь однозвучна. Зрелище уныло,

Лишь в смерти вновь увижу то, чего

Мне лучше б никогда не видеть было

СССХХХ

Прекрасный взор мне говорил, казалось:

"Меня ты больше не увидишь тут,

Как вдалеке твои шаги замрут, -

Смотри, чтоб сердце после не терзалось".

Предчувствие, зачем ты отказалось

Поверить, что мучения грядут?

Значение прощальных тех минут

Не сразу, не тогда, потом сказалось.

Ее глаза безмолвные рекли

Моим: "Друзья, которых столько лет

Мы были вожделенное зерцало,

Нас небо ждет - совсем не рано, нет! -

Мы вечную свободу обрели,

А вам, несчастным, жить еще немало".

CCCXXXVIII

Ты погасила, Смерть, мое светило,

Увял нездешней красоты цветок,

Обезоружен, слеп лихой стрелок,

Я тягостен себе, мне все постыло.

Честь изгнала, Добро ты потопила,

Скорблю один, хоть всех постигнул рок.

Который скрыла от меня могила

И благосклонно небо приютило,

Приди к тому, кто состраданья ждет.

Ты посещала сны мои, но вот

Меня и этой радости лишила.

Какая останавливает сила

Тебя? Ведь гнев на небе не живет,

Что пищу на земле в чужих мученьях

И сердцу доброму несет подчас,

Тесня Амура в собственных владеньях.

Ты зришь меня, ты внемлешь скорбный глас,

Утешь - не наяву, так в сновиденьях,

Сойди ко мне, сойди еще хоть раз.

И, обретая силы в благостыне,

Я вновь живу - и жизнь моя светла.

Блаженна та, кто благость льет в другого

Доступными лишь им - ему и ей -

Видением и тайным смыслом слова.

Я слышу: "Верный мой, не сожалей

О том, что я была с тобой сурова", -

И меркнет солнце от таких речей.

"_Drez etrayson es qu'ieu ciant e'm demori