Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась

Вот уже и последний класс на этаже (а может быть, рассказывая об этом журналистам семь лет спустя, он стал говорить, что это был последний класс, просто для большего эффекта: как видите, все решилось, когда уже почти не оставалось надежды).

ее, как и всех нас, проверяла “менструальная полиция” – врачи, которые каждый месяц осматривали женщин прямо на рабочем месте и требовали, чтобы они рожали еще, еще и еще

Вот только теперь, летом 1969-го, есть сомнения в

на Олимпийских играх в Мехико Вера демонстративно, на глазах у иностранных журналистов, повернулась спиной к советскому флагу

девочка ненадежная, чуть что – дрожит и плачет. Ничего общего с Надей. Надя в понедельник точно такая же, как в четверг, утренняя Надя ничем не отличается от вечерней. Так чего они еще хотят? Что еще можно улучшить? Даже родители у Нади образцовые – скромные, в политику не лезут.

Девочки подчиняются, потому что знают: малейший намек на прихоть, какое бы то ни было отступление от правил – прошататься бесцельно всю субботу, поиграть вечером в спальне, слишком сытно пополдничать… любой из таких поворотов уведет их к другой жизни, к той, какой живут обычные дети – дети, у которых нет ни цели, ни будущего.

Инженерам дают время до завтра: надо приспособить систему к девочке. Они жмут на кнопки, запускают программы. Необходимо добавить еще одну цифру. Переместить запятую.

Олимпийский комитет во время подготовки заверил нас, что в гимнастике оценки в десять баллов не существует, возмущаются инженеры из фирмы «Лонжин», которых пресса уже насмешливо прозвала командой «один-запятая-ноль-ноль». В 13 часов 40 минут вердикт вынесен: банк данных не выдержал непривычно высоких оценок. Девчонка победила компьютер

Вы никогда не рассказывали мне о бухарестских деревьях – вот так, конкретно и невинно, могла бы я начать свое письмо к Наде, – а здесь деревья прорастают сквозь крыши брошенных домов и трава пробивается через трещины развороченных тротуаров, здесь деревья раскидываются широко, сплетая листву, затеняя улицы, они устроились основательно, прочно.

Я не повернусь спиной к тому, что меня пугает. Я встречусь с этим лицом к лицу, потому что единственный способ избавиться от страха – растоптать его.