Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России

В данных социальных условиях… СМИ в массе своей и не могут быть свободными, честными и объективными. СМИ не могут, а журналисты могут»

Однако есть ощущение, что государственные устрашающие механизмы все менее и менее эффективны как средство предотвращения общественного участия граждан.

преобладавшего в советской официальной художественной системе предположения о том, что чем тише прошла выставка, тем лучше

проходят в Facebook, а также в других интернет-сервисах», а «значимость блогеров YouTube с миллионами просмотров и подписчиков вполне сопоставима со значением сайтов СМИ, а нередко и превосходит их, поскольку они предоставляют уникальный контент, наличием которого не могут похвастаться массмедиа»

Когда государственные каналы все чаще стали просто транслировать точку зрения Кремля на происходящее в стране и за рубежом, онлайн-медиа, в том числе социальные сети, оказались более надежными источниками новостей — в них присутствовал критический взгляд. По словам одного журналиста, «в России… самые интересные политические и идеологические баталии, коррупционные скандалы и расследования, аналитика, а порой и новости

ков даже нет цели прийти к единой точке зрения — они „просто разговаривают“, и каждый из них остается при своем мнении»

в советскую эпоху в публичном дискурсивном пространстве существовало главным образом два типа речи, ни один из которых не способствовал компромиссу или диалогу: «В официальном дискурсе все заранее известно, а коммуникативная модель вовсе не предполагает реального обмена мнениями; в частном дискурсе у участни

«разделение обязанностей» — «общественный договор между властью и обществом, в соответствии с которым одни наделяются правом „действовать“, а другие — „говорить“»

эта проблема восходит еще к древнерусской дидактической литературе, в которой «сама ситуация спора мыслится как негативное проявление человеческой природы» и которая «настаивала на необходимости демонстрировать смирение, обуздывать гнев, проявлять терпение, а также предписывала избегать словесной конфронтации»1443. Это способствовало общей «деполитизации» языка,

перенос гражданской активности в частную сферу» особенно ярко проявился в путинской России, где свобода СМИ ограничена, и способствовал формированию сетевой публичной сферы, которая, какой бы «слаборазвитой»