Искусство речи на суде

Если вам не приходится говорить с крестьянами, читайте басни Крылова.

Я заметил у некоторых судебных ораторов один очень выгодный прием: они вставляют отдельные отрывки из будущей речи в свои случайные разговоры.

молодец против овец, а на молодца и сам овца

Если оратор знает, что выражаемая им мысль должна показаться справедливой, он может с некоторым лицемерием начать словами: я не уверен, не кажется ли вам и т. п. Это хороший риторический прием. Нельзя возражать и против таких оборотов, как: нет сомнения, нам всем ясно и проч., если только не злоупотреблять ими; в них есть доля невинного внушения. Но если говорящий сам считает свой вывод не совсем твердым, вступительные слова вроде: мне кажется, мне думается, – могут только повредить ему. Когда обвинитель или защитник заявляет присяжным: "Я не знаю, какое впечатление произвело на вас заключение эксперта, но вы, вероятно, признаете, и т. д.", хочется сказать: не знаешь, так и не говори.
Многие наши ораторы, закончив определенный период, не могут перейти к следующему иначе, как томительными, невыносимыми словами: и вот. Прислушайтесь к созвучию гласных в этом выражении, читатель. И это глупое выражение повторяется почти в каждом процессе с обеих сторон: "И вот поддельный документ пускается в обращение…"; "И вот у следственной власти возникает подозрение…" и т. д.

Старайтесь задать несколько таких вопросов, чтобы вместо обвинительной или защитительной речи вы могли сказать присяжным: решайте.

Следует остановиться вовремя.

Каждый вопрос должен иметь определенную цель.

Составные части речи должны быть отграничены резко друг от друга; здесь изящество уступает целесообразности. Незаметный переход от одного предмета к другому бывает часто достоинством в письменном изложении; в речи это большая ошибка, если только это не риторический прием для того, чтобы обойти предрассудок или смягчить нерасположение слушателей.

Судебный оратор должен быть бытописателем, психологом и художником,

В судебном споре нравственная оценка сводится к одному вопросу: шел ли подсудимый навстречу преступлению или оно гналось за ним, хотел или не хотел он своего злого дела.