Была у Тихменя болезнь такая: думать. А по здешним местам – очень это нехорошая болезнь. Уж блаже водку глушить перед зеркалом, блаже в карты денно и нощно резаться, только не это.
citronciteerde uit3 jaar geleden
Умереть? Ну, что ж… Умереть нам легко. Убить – труднее, и труднее всего – жить…
citronciteerde uit3 jaar geleden
Человечьи кусочки плавали, двигались, существовали в рыжем тумане самодовлеюще – как рыбы в стеклянной клетке какого-то бредового аквариума.
citronciteerde uit3 jaar geleden
Главное – все сначала начать, все старое – к чорту, закатиться куда-нибудь на край света. И тогда – любовь самая настоящая, и какую-то книгу написать – и одолеть весь мир…
Ирина Осипенкоciteerde uit3 jaar geleden
Но не кончил генерал: зашипело что-то на плите предсмертным шипом, закурился пар, паленым запахло. Мигом генерал пересигнул туда и кого-то засыпал, в землю вбил забористой руганью.
Ирина Осипенкоciteerde uit3 jaar geleden
Главное – все сначала начать, все старое – к чорту, закатиться куда-нибудь на край света. И тогда – любовь самая настоящая, и какую-то книгу написать – и одолеть весь мир…
LiriKciteerde uit5 jaar geleden
Кусочки человечьи обступили Андрея Иваныча, загалдели, стиснули.
LiriKciteerde uit5 jaar geleden
Нет, не шутит. И даже – видать еще вот и сейчас – под пеплом лица мигает и тухнет человечье, далекое.
Екатерина Кузовихинаciteerde uit5 jaar geleden
Но из дома он слышал дикий, нечеловеческий крик. Понял: туда нельзя. Больше никогда уж нельзя.
Екатерина Кузовихинаciteerde uit5 jaar geleden
«Как? Неужели же она… после всего, после всего… любила? Простила? Любила Шмита?»