Любовь и другие иностранные слова

Стью терпеть не может, когда девочки плачут. Он говорит, что ни один парень не знает, как себя вести в таких случаях, и что он всегда боится, что в итоге даст ей ключи от своей машины и пожертвует почку, лишь бы она не плакала. Говорит, что от такого общения предпочел бы воздержаться.

– Сначала при помощи глаз, – начал он, показывая на свои собственные. На случай, если я забыла, где у людей глаза. – Затем – через нос, – он показательно фыркнул. – Потом в движении, – зачерпнул соус поварешкой и принялся лить его на пасту. – И наконец, – достал вилку из ящика, – Главное Событие, – он накрутил спагетти на вилку, – когда вкус и структура пищи соединяются на языке, принося невыразимое удовольствие. Еда, – объявил он и сунул вилку в рот, – должна восприниматься всеми органами

А Софи кричит из коридора: «Ты играешь не так, как надо!»
– Я играю так, как хочу, – вопит Стью в ответ.
– Это потому что ты до фига чудной!
– А ты пушистый пуделечек!
– Псих!
– Каштанка!

– Опять всю ночь не спала, голубушка?
– Ты меня подловил.
– Развлекалась?
– Слишком много думала.
– Лучше бы ты развлекалась, меньше проблем наживешь, – он кидает взгляд на свои бумаги.
– Может быть, – говорю я, направляясь к лестнице. – Но у меня, наверное, уже зависимость. Не знаю. Надо будет об этом подумать.

Иногда люди думают, что влюблены, когда нарочно стремятся видеть в другом только то, что достойно восхищения, и игнорируют его недостатки и слабости. Хорошее становится совершенным, но совершенство – это лишь иллюзия.

Я – маме, 9:17
Мне кажется, у меня мозговая аневризма.
Мама – мне, 9:18
Тебе кажется.
Я – маме, 9:18
Я чувствую, как она пульсирует.
Мама – мне, 9:19
Нет, не чувствуешь.

Я – маме из школы Бексли, 12:57
По французскому у меня миссис Беквит. Она идиотка.
Мама – мне, 12:58
Смирись.