Мальчик у Христа на елке

Дыхание его вылетало белым паром,

Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка.

Дети странный народ, они снятся и мерещатся.

и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы

Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка.

Дети странный народ

его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, — о, какой

Воровство обращается в страсть даже у восьмилетних детей, иногда даже без всякого сознания о преступности действия.

Под конец переносят все — голод, холод, побои, — только за одно, за свободу, и убегают от своих халатников бродяжить уже от себя.

На то я и романист, чтоб выдумывать