Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа
Impressies
- Евгенийdeelde een impressie2 jaar geleden
Чудовищное время.
Первое, что удивляет, как автор искренне удивляется планам пятилеток, лозунгам, решениям руководства и на самом деле стремится все объяснить, разжевать, посчитать, рассказать, открыть глаза московскому руководству, спасти хоть что-нибудь от той старой России.
Второе, что автор не отчаялся и не умер безропотно, послужив чекистам, а перенаправил свои силы, знания и умения в нужное русло — в побег из этого беспросветного заполярного мрака.
И хватает лишь парочки впечатлений ребёнка, который увидел разницу между финской деревней (в которой и автомобиль, и дорога, и булки из белой муки) и грязным жутким местом с шагающими зеками и повсеместным страхом.
И снова, кажется, не такое же, но тоже время, когда жизнь есть где-то, но не здесь. Здесь — уничтожение жизни. - Сергей Белковецdeelde een impressie6 jaar geleden
👍De moeite van het lezen waardОтличная книга!
Citaten
- rudyhiciteerde uit4 jaar geleden
Казалось бы, что большевики могли бы за это время убедиться, что русская интеллигенция достаточно бескорыстна, и предана делу. На Дальнем Севере, в самых невероятных условиях делались открытия, которыми, как, например, апатитами, без устали бахвалятся большевики. В период изысканий ни один партиец не принимал там участия, и они появились только, когда дело обещало стать выгодным для карьеры. - rudyhiciteerde uit4 jaar geledenПо анкете, которую несчетное количество раз приходилось мне заполнять в СССР, я — дворянин. Для следователя это значило «классовый враг» Но, как и у многих русских дворян, ни у моих родителей, ни у меня ничего не было за душой, кроме личного заработка, то есть отсутствовали все экономические признаки того, что с точки зрения марксиста и коммуниста, определяет принадлежность к классу дворян.
- rudyhiciteerde uit4 jaar geledenПомните, что и сейчас в СССР идут такие же «вредительские» процессы, что людей пытками вынуждают к «добровольным» признаниям и «чистосердечному» раскаянию, что часть их ждет расстрела, томясь в камерах смертников, часть — ссылки в безнадежную каторгу.
