Месяц в Дахау

Господи, как долго! Всю жизнь приходится нам ждать, надеяться, верить, уповать, как бы не минуло нас ГЛАВНОЕ. А вдруг минует, и обезумевшими Навуходоносорами закружимся мы на месте, поедая обгаженную нами траву? Господи, неужели все тщетно?

Чувство меры, чувство меры. Как недостает его

В России все несчастны -- и палачи, и жертвы

Несчастное создание. В России все несчастны -- и палачи, и жертвы. Господи, прости нас всех. И помилуй.

Все самое важное я всегда безнадежно просыпаю.

Жизнь дана не для счастья, как писал умирающий Лесков. Но и не для страданий, как убедительно доказал Кальтенбруннер

Но и не для страданий, как убедительно доказал Кальтенбруннер. С

Жизнь дана не для счастья, как писал умирающий Лесков

Собственно, вся наша жизнь -- вокзал, как сказала Цветаева. Вечное ожидание поезда, нашего русского поезда, билеты на который покупали еще наши деды. А мы храним их до сих пор, эти пожелтевшие картонки, в надежде уехать. Господи, я готов опоздать, отстать, ползти по ржавым рельсам. Но куда? Толпа инвалидов, попрошаек.

Все, все зависит друг от друга, полнейшая опосредованность и несвобода. Мы в этой зависимости, как мухи в меду, и малейшее наше движение порождает волны, волны. Которые топят других. Страшно, но приходится смиряться.