Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными

В 1820-е годы один из членов палаты представителей сказал, что теории Давида Рикардо, как и многие другие английские продукты, были, похоже, созданы исключительно «на экспорт». Поэтому американский афоризм 1820-х годов «Следуй не совету англичан, но их примеру» сегодня может прозвучать так: «Следуй не совету американцев, но их примеру».

Для предрасположенных к банкротству стран характерны среди прочих следующие черты: малое количество отраслей с возрастающей отдачей или их полное отсутствие, недостаточное разделение труда, отсутствие среднего класса горожан, а с ним политической стабильности, отсутствие экономически независимого класса ремесленников, экспорт сырьевых товаров; сравнительное преимущество в поставке на мировой рынок дешевой рабочей силы, малый спрос на квалифицированный труд в сочетании с низким уровнем образования, утечка мозгов.

Страна, которая специализируется на Мальтусовых видах деятельности, останется бедной, в то время как страны, специализирующиеся на Шумпетеровых видах деятельности, медленно, но верно будут повышать уровень зарплат и развивать системы производства, добьются улучшения уровня жизни.

Луттвак, прекрасно зная историю, придерживался того же мнения, что и Бэкон с Марксом, — проблема не в расе, а в экономическом строе. Однако из-за того что европейцы запретили развивать обрабатывающую промышленность в колониях, где было мало белых людей, в то время как колонии, где белых было много, индустриализовались и получили независимость, раса кажется значимой в вопросах развития. На второй день пребывания в Перу я встречался с президентом Белаунде (эта встреча описана в главе I). Президент только что вернулся из поездки в изолированную область страны в глубине перуанских лесов. В этой области, куда можно попасть только на вертолете, жили немецкие поселенцы, приехавшие после Первой мировой войны. Хотя они были преимущественно белокожими и голубоглазыми, жили точно так же, как остальные. Много лет спустя я попал в бразильский штат Риу-Гранди-ду-Сул, где немецкие поселенцы, которых было больше, чем в Перу, создали обрабатывающую промышленность и богатство. Вновь цитируя Фрэнсиса Бэкона, скажу: «Есть огромная разница между жизнью людей в каком-либо наиболее культурном краю Европы и в какой-нибудь наиболее дикой и варварской области Новой Индии… И эта разница происходит не от почвы, не от климата, не от телосложения, а от наук (т. е. от профессий, принятых в этих местах)».

Из-за практически нулевого пространственно-временного сопротивления протекционизм бесполезен для многих новых отраслей производства. Вместе с тем людям с идеями, которые в прежние времена можно было бы успешно развить в пределах национальной инновационной системы, сегодня приходится переезжать в места, где есть инновационная среда и венчурный капитал. Несколько лет назад на ежегодной конференции Ассоциации университетских исследовательских парков в Мэдисоне (штат Висконсин) многие университеты американского Среднего Запада жаловались на утечку мозгов: исследователи с интересными идеями стремятся уехать либо на восточное, либо на западное побережье, поближе к активной промышленной среде и источникам венчурного капитала. В странах третьего мира эта утечка мозгов проявляется еще сильнее. Интересные идеи, изобретаемые под эгидой национальной инновационной системы в периферийных странах, при глобальной экономике скорее всего будут утекать в страны «первого» мира. Тот факт, что инновации зачастую претворяются в жизнь в центре, хотя изобретены на периферии, — это еще одна сторона географии развития, по Шумпетеру.

мне хотелось, чтобы в мире был достигнут максимальный уровень реальной заработной платы, а не максимальный уровень прибыли

Вместо того чтобы пытаться устранить препятствия на пути к процветанию, необходимо смотреть на развитие объективно — как на следствие сознательной и решительной политики.

Книга атакует бездеятельный, оптимистичный детерминизм, слепо доверяющий внешним силам-провидению, вере, богам или рынкам — полномочия претворять в жизнь перемены и трансформацию

неоконсерваторы, похоже, считали демократию естественным состоянием, в которое попадает государство сразу после того, как в нем происходит принудительная смена режима, а не результатом длительного трудоемкого процесса построения государственных институтов и проведения реформ

многих бедных странах понятие экономического развития было сведено к накоплению капитала и перераспределению ресурсов, экономическая отсталость стала постоянной чертой