Джаз в Аляске

Пианино тоже не было. Или, лучше сказать, хотя оно и стояло на своем месте, для Клары оно было словно мертвое – в отсутствие того, кто раньше так искусно управлялся с его клавишами. Клара никогда не забудет, что ответил ей Николас на вопрос, откуда у него берется такая прыть, когда он садится за инструмент:
– Там внутри заперли кота. Я играю только вполсилы, вторую половину работы делает кот.

Клара слепо верила в теории вероятностей, которые сама же и создавала, слепо верила в космическое равновесие. Она в течение многих лет подтверждала свои теории опытным путем.

Выпивку Бобу принес напомаженный хамелеон с четырьмя хирургическими швами на лбу. Среди сидящих за соседними столиками Боб насчитал шестерых волков и одного кота-туберкулезника. Все они кашляли в свое пиво, получалось нечто вроде хора. Определенно, кот выглядел неважно. Как будто долго просидел взаперти в сумке. Или, быть может, под крышкой рояля.

«Я подхожу к двери в рай, и, как ни странно, она не вертится», – говорят, такими были ее последние слова.

Затем снова закупорил горлышко – говорят, что, если разобьешь бутылку без пробки, жди несчастья, – и отправил склянку в свободный полет.

Как только Боб Иереги вступил в храм, он оказался лицом к лицу с деревянной статуей, которая показалась ему Иисусом. Но это было невозможно. Здесь Богу находиться не полагалось. Слишком уж скромное размещение, никто не поставит Бога в этом углу. Скорее всего, речь шла о каком-нибудь бородатом святом, просто похожем на Спасителя, – в религии Боб никогда не отличался особыми познаниями. Святой держал в ладонях серебряную чашу. Боб приподнялся на цыпочки и убедился, что, как он и предполагал, чаша пуста. Секунду поколебавшись, Боб достал из левого кармана плаща бутылку «Кастро скотч» и вытащил пробку. В храме прозвучал емкий, характерный звук. Потом Боб по-товарищески опустил руку на плечо статуи и плеснул в чашу немного виски. Немного собаки, сидящей в бутылке. Теперь Бобу казалось, что этот бог – или кто-то там еще – смотрит на него с радостью.

Выйти на сцену и ловить кайф, позабыть обо всем. Больше ничего нет. А в тот день, когда ты станешь заниматься этим только ради денег, все равно продолжай – томись и страдай на сцене, если тебе нужны именно деньги; это всегда будет лучше, чем вкалывать в шахте. Но если тебе плохо на сцене, дружище, подыщи лучше что-нибудь другое. Найди кого-нибудь, с кем ты сможешь трахаться или бухать в четырех стенах, или хватай кисть и начинай писать картины. Делай что-то такое, на чем не заработать денег, но чтобы это приносило удовольствие, чтобы это было для тебя, чтобы это был ты сам. Иначе тебе крышка.

Дело было в маленьком датском городке. Николас считал, что партитуры забирал Боб, хотя руку на отсечение и не дал бы. Боб, в свою очередь, готов был поклясться на фальшивой Библии, что отдал партитуры Русскому, чтобы тот о них позаботился. Партитуры – как шаловливые коты, вечно требующие пригляда, после будет шутить Николас.

Дело было в маленьком датском городке. Николас считал, что партитуры забирал Боб, хотя руку на отсечение и не дал бы. Боб, в свою очередь, готов был поклясться на фальшивой Библии, что отдал партитуры Русскому, чтобы тот о них позаботился. Партитуры – как шаловливые коты, вечно требующие пригляда, после будет шутить Николас.

шла речь о почтальоне, уволенном с работы за то, что он отказывался доставлять письма, в которых инстинктивно угадывал извещения о смерти и прочие плохие новости. Почтальон сжигал всю подозрительную корреспонденцию в камине у себя дома и был абсолютно убежден, что именно так и должен поступать каждый уважающий себя почтовый работник.