Обращенный к небу

Тень Волка помог ему избавиться от недуга — в той мере, в какой это возможно вообще, когда больной является человеком. И помог ему побывать в тех мирах, где можно ничего не говорить и не слышать, но знать; где нет закатов и восходов, но свет есть всегда; где жизнь держится не на смерти — когда один поедает другого и тем жив. Побывал он и в этом подлунном мире, но не ныне, а много лет тому вперёд

Как всякий будущий шаман, Сын Филина был болен, и его недуг был самой презираемой болезнью вне этого мира и был как прост, так и сложен, а именно — он был рождён человеком. И был обречён думать как человек (и вообще думать), и выражать невыразимые вещи при помощи глупых звуков, называемых «речью», и был обречён рождаться и умирать вновь и вновь. Пока не постигнет Истину, сокрытую в тишине великого Ничто.

Однажды царь всех драконов решил потягаться с доселе неведомым ему врагом, а именно — с человеческой Правильностью. Бились они девять дней и ночей, а на десятые сутки пал царь драконов, не сумев одолеть своего противника. Упав с горы Куньлунь, дракон погиб, однако из его ловкости и ума родилась обезьяна

«Бог не в изваянии и не в иконе, — ещё вспомнил Илья то, что когда-то сказал ему учитель. — Бог в душе человека. Просто человеку с ущербным воображением непременно нужно видеть того, кому следует кланяться. Разве у тебя такое воображение? Разве тебе нужны кумиры, чтобы знать простую людскую правду: не обижать слабых, не воровать, не мешать жить другим людям, не брать из лесу больше того, чем тебе нужно для прокорма? Кумира вырезал из дерева человек — где же тогда бог? Разве в истукане? Он в душе мастера, что взялся за резец да топор».

Человек что железяка — валяется без толку под ногами, мешает, пока за неё кузнец не возьмётся. Да в горн её, да ну по ней молотом гулять, да снова в горн, да в водицу студёную. Вот тогда из железяки толковое что и получится: али меч боевой, али серп с лемехом.

Человек что железяка — валяется без толку под ногами, мешает, пока за неё кузнец не возьмётся. Да в горн её, да ну по ней молотом гулять, да снова в горн, да в водицу студёную. Вот тогда из железяки толковое что и получится: али меч боевой, али серп с лемехом.

Но он на самом деле был сыном бога? — спросил Илья. Вежда покачал головой:

— Нет, так решили сами люди — сам он говорил по-иному, но его не захотели понять. Те же, кто назвался его учениками, и те, кто поверил им, скоро сами стали теми людьми, против которых свидетельствовал Иешуа. И теперь его именем творят больше беззаконий, нежели закона, и сеют смерть, говоря о жизни вечной, и давно забыли истинного Иисуса, помня и пестуя лишь легенду о нём.

Однажды царь всех драконов решил потягаться с доселе неведомым ему врагом, а именно — с человеческой Правильностью. Бились они девять дней и ночей, а на десятые сутки пал царь драконов, не сумев одолеть своего противника. Упав с горы Куньлунь, дракон погиб, однако из его ловкости и ума родилась обезьяна, голова с устрашающей пастью стала львом, а великодушное сердце превратилось в бамбукового медведя — панду. Так на земле не стало драконов, но появились три других зверя.