Путешествия со смыслом. Россия

В Мелихове Чеховы впервые, по сути дела, вели натуральное хозяйство: на еду шли собственные овощи, молоко от коров, масло, грибы, ягоды, фрукты. Того, что не хватало, привозили из Москвы. Каждую свободную минуту Антон Павлович проводил в саду, сажал деревья, ухаживал за цветами, копался в огороде и парниках, мечтая посадить фруктовый сад. Он очень скоро освоился в Мелихове и полюбил его: «Я привык и к полю, и к деревьям, и к людям и чувствую себя дома».
Алексей Максимович Горький, бывавший в Мелихове у Чеховых, вспоминал: «Я не видел человека, который чувствовал бы значение труда как основания культуры так глубоко и всесторонне, как Антон Павлович… Он любил строить, разводить сады, украшать землю, он чувствовал поэзию труда. С какой трогательной заботой наблюдал он, как в саду его растут посаженные им плодовые деревья и декоративные кустарники».
В благоустройстве усадьбы активно принимала участие вся семья. Сестра Чехова Мария Павловна занималась огородом. Она не только сажала огурцы, помидоры, тыквы, но и умудрялась вырастить дыни, арбузы, спаржу, артишоки. Антон Павлович, шутя, называл её огород «уголком Франции».

Радушие и гостеприимство чеховского дома привлекали многих. По словам Чуковского, «ни одна усадьба и за десять лет не видела под своими древними липами такого нашествия гостей, как чеховское Мелихово». Гостей наезжало столько, что их негде было разместить, и приходилось иной раз устраивать постели даже в сенях.
В Мелихово приезжали люди разных профессий. Среди гостей были В. И. Немирович-Данченко, В. А. Гиляровский, издатель Суворин, художники И. И. Левитан (у которого любимым местом отдыха была скамья на вершине холма – сейчас это место называют «левитановская горка») и И. Э. Враз, написавший для Третьяковской галереи портрет Чехова, актёр П. М. Свободин. С приездом гостей дом Чехова наполнялся неистощимым весельем, шутками, остроумными выдумками.
Мелихово мало походит на традиционное дворянское гнездо, каким мы его знаем по произведениям литературы. Нет здесь роскошного особняка, огромного парка, большого пруда. «Тут всё в миниатюре, – шутливо писал об этом сам Антон Павлович, – маленькая липовая аллея, пруд величиной с аквариум, маленький сад и парк, маленькие деревья, но пройдёшься раз-другой, вглядишься, и впечатление маленького исчезает».
Построек немного: одноэтажный дом с просторной верандой, баня и в саду крошечный флигелёк – большая любовь и гордость Антона Павловича, так отзывавшегося о нём: «Флигель у меня вышел мал, но изумителен». Сперва он предназначался для гостей, но вскоре сам Антон Павлович поселился в нём. В этом тереме-теремке еле уместились узенькая спальня, небольшой рабочий кабинет и крошечная приёмная для больных. Именно здесь, в тишине этого домика, где никто не мешал Чехову работать, родились замечательные произведения. За семь лет жизни в Мелихове он написал около сорока произведений: «Палата № 6», «Анна на шее», «Дом с мезонином», «Мужики», «Ионыч», пьесы «Чайка», «Дядя Ваня» и многие другие.
…Дома, как люди, живут, стареют, умирают. Бывает так, что дом переживёт человека. И если жизнь и творчество этого человека оставили память о себе, то нам и следующим поколениям остаётся грустная радость – знакомиться с местом, где он жил и творил, как с одним из зеркал, которое сохранило его облик. Дом Антона Павловича Чехова и в наши дни продолжает хранить память о хозяине, о его жизни и творчестве, о его друзьях

Другая версия происхождения – возможно, более научная – от финского Karhupeldo, «медвежье поле».

Я детям рассказываю один старинный рассказ о трёх путниках. Они несли каждый по два мешка. Первый шёл медленно, так как часто останавливался и рассматривал вещи в мешке, который был на груди, а там было всё недоброе, что было в его жизни. Он постоянно думал о неприятностях, которые происходили с ним в прошлом, и двигался медленно. А в мешке сзади он нёс добрые дела друзей, его не открывал, и они быстро забывались. Второй тоже шёл медленно, так как открывал очень часто мешок со своими добрыми делами и демонстрировал их всем, а в мешке за спиной были ошибки. Они были тяжёлые, но путник не хотел с ними расставаться. А третьему мешки не мешали идти, так как в мешке спереди были чудесные мысли о людях, их добрых делах и то благо, которое он имел в жизни, и большой мешок не мешал идти, наоборот, он, как парус, помогал двигаться вперёд; а в мешке сзади была большая дыра. Так и я. Всё дурное, что я слышу о людях, все плохие мысли, которые мне приходят в голову, – всё проваливается в дыру и теряется, поэтому груз не мешает идти вперёд. Хочется идти по жизни, как третий путник шёл.

До Мелихова у Чехова не было своего дома. В Москве его семья: отец, мать, сестра – скиталась по съёмным квартирам. И он мечтал, чтобы у близких ему людей был свой угол, желательно не в городе. Антон Павлович всегда стремился пожить на природе. «Эта жизнь в четырёх стенах без природы, без людей, без отечества, без здоровья и аппетита – это не жизнь», – писал он, уставший от столичной суеты. В деревню гнали Чехова и усиливавшееся нездоровье, и желание вести усадебную жизнь. Эта мечта хорошо видна и в его пьесах: «Дядя Ваня», «Чайка», «Вишнёвый сад». «Коли деды и прадеды жили в деревне, то внукам безнаказанно нельзя жить в городе», – писал он.
Возвратившись в Москву из поездки на Сахалин, подведя итог впечатлениям, Антон Павлович так формулирует своё жизненное кредо: «Если я врач, то мне нужны больные и больница; если я литератор, то мне нужно жить среди народа, а не на Малой Дмитровке с мангустом. Нужен кусочек общественной и политической жизни, хоть маленький кусочек».
Такой «кусочек» он нашел в нескольких верстах от станции Лопасня (ныне город Чехов) весной 1892 года. Мелихово было куплено случайно за 13 тысяч рублей по объявлению в газете «Курьер» у художника Н. П. Сорохтана, уезжавшего за границу.

Кстати, город Каргополь Архангельской области имеет к птицам самое прямое отношение. По одной из версий, карга по-местному значит «ворона», Каргополь – каргино поле, «воронье поле», то есть вороний край

1 января 1957 года в Овстуге открылась комната-музей Федора Ивановича Тютчева. Эта комната находилась в единственном уцелевшем здании XIX столетия – в бывшей школе. В тот день Владимир Данилович провел свою первую экскурсию для товарищей-учителей тютчевской школы. Он продолжал собирать материалы, экспонатов становилось все больше, экскурсантов тоже. Все здание школы стало музеем. Тогда Гамолин принялся за спасение парка. По рассказам старожилов и следам от вырубленных деревьев разметили дорожки, посадили деревья…
4 июня 1961 года в парке состоялся первый тютчевский праздник поэзии. Три тысячи человек приехали в тот день в Овстуг! Зазвучали над молодыми деревьями стихи Тютчева, стихи о Тютчеве. Праздник так понравился, что хотели повторить его через неделю. Но повторили через год, и с тех пор он стал традиционным. Второе воскресенье июня – Тютчевский день поэзии. И наверное, это самая лучшая память о поэте…

Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась —
Не нужно нам возмездия иного,
Довольно с нас, довольно с нас…

Не то, что мните вы, природа —
Не слепок, не бездушный лик:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто всё – простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…