В самый разгар «фельетонистической эпохи» и — единовременно — «ариманического грехопадения», в столетие Революции кровяной, похоронившей на долгое время идеализм и с успехом положившей во прах всё высокое, всё элитарное, я пожелал возродить на началах новых журнал символистского толка дореволюционного образца, журнал для немногих, ничего общего не имеющий со «штемпелеванной культурой»; журнал, зачинаемый веяниями Серебряного века — последней творчески цветущей эпохой русской словесности и подлинной интеллектуальной культуры.
Альманах — всецело модернистского толка и по преимуществу литературно-художественно-философской направленности; он воплощает мысль не в застывших и косных её формах, но в формах активных и преобразующих. Традиция, по одному меткому высказыванию, есть передача огня, и культура подлинная прорастает не в каталогизаторской деятельности (вернее, попросту: пустодействе) современной гуманитарной науки (скажем, в пустопорожней деятельности институтов философии), которая по большей части есть не что иное, как обреченное на забвение комментаторство, изначально мертвое, не в деятельности наших традиционалистов, что без традиции, фундаменталистов, что без фундамента, равно и не в новодельности постмодерна, — но в живых словах живых, творчески продолжающих те или иные культурные традиции. — Творить, а не вторить (как комментаторы), быть, а не иметь (в смысле Фромма).
Речь идет об образцах высокого слова, ничего общего не имеющих с беллетристикой и фельетоном, этими порождениями мастеров общедоступного, но родственных всему высокому — от мифического Орфея до последних, единичных образцов высокого в XX-XXI вв. Сказанное означает: не философия (ныне лишенная эстетического измерения), не наука (не ведающая истоков собственных), не искусство и не поэзия (лишенные философских глубин, слишком мелкие и неглубокие часто, слишком часто), не мистика (забывшая о трезвой осмотрительности), — но синтез: философии, науки, поэзии, искусства, мистики.
