Солярис

Тут случилось то, чего я никак не ожидал: мысль, что я сошел с ума, успокоила меня.

То, что произошло, может быть страшным, но страшнее всего то, что... не происходило... Никогда.

Человек отправился познавать иные миры, иные цивилизации, не познав до конца собственных тайников, закоулков, колодцев, забаррикадированных темных дверей.

«Как можете вы понять океан, если уже не в состоянии понять друг друга?» – спросил однажды шутливо Вейбек

То, что случилось, наверно, страшно, но ещё страшнее то, что… не случилось. Никогда.

Я не собираюсь тебе мешать, только скажу: ты пытаешься в нечеловеческой ситуации поступать как человек. Может, это красиво, но бесполезно.

Если так вот лежать часами в ночи, то мыслями можно уйти далеко, в очень странном направлении, знаешь…

Каждый из нас знает, что он – существо материальное, подчиняющееся законам физиологии и физики, и что, даже собрав воедино силы всех наших чувств, мы не можем бороться с этими законами, можем их лишь ненавидеть. Извечная вера влюбленных и поэтов в силу любви, которая переживает смерть, это преследующее нас столетиями finis vitae, sed поп amoris[27] – ложь. Однако эта ложь всего лишь бесполезна, но не смешна.

Каждой науке всегда сопутствует какая-нибудь псевдонаука, её дикое преломление в интеллектах определённого типа; астрономия имеет своего карикатуриста в астрологии, химия имела его когда-то в алхимии, понятно, что рождение соляристики сопровождалось настоящим взрывом мыслей-чудовищ.

Человек, вопреки видимости, не ставит перед собой целей. Их ему навязывает время, в котором он родился, он может им служить или бунтовать против них, но объект служения или бунта дан извне