Чужой

Это к тому, что мы все же остаемся страной, а они, — он мазнул рукой куда-то в сторону темного горизонта, — лишь тупыми сумасшедшими ублюдками. И никто с ними в так называемый «честный бой» вступать не намерен.

– Питер Мартенсен, командую здешней милицией[11].
– Влад. Ничем не командую, чиню заборы.

Я бы тоже волновался, а то случись заваруха какая – а ты без порток, в трусах и сапогах. Несолидно.

И не имел ни малейшего желания облегчать его судьбу. Ни его, ни тех, кто сидел в кузове рядом с ним, привязанный к доскам. Нет, я понимаю, что в кино благородный герой сделался бы еще благородней, бросившись на выручку вчерашним врагам, но это в кино. А не в кино я не испытывал ни малейшего сочувствия к его судьбе. Он нас продал, зная, что обрек на смерть. Что еще нужно? А те, кто нас «купил», – им-то что нужно? Месть за убитых? Так если бы меня никто не трогал, то никто бы и не погиб. Я ведь просто ехал мимо. Так что не буду я геройствовать. Пусть их. Пусть подыхают.

– Неисповедимы пути Господни, – вновь пробормотал Джо. – И причудлив путь справедливости. Нет, ты в это веришь? Они попались «Лезвиям», и теперь им выпустят кишки. А должно было все быть наоборот.
Я даже головой помотал, силясь отогнать видение, но оно не отогналось – наши враги были в плену, причем у куда худшей публики.

– Иисусе гребаный Христос, святое дерьмо…
– Что?

Женщин было много – как бы не половина банды. Если бы банда была из кино, то женщины были бы сплошь красивые и стройные, с голыми плоскими животами и в стальных бронелифчиках, но это было не кино, так что никаких красавиц я там не приметил. Запомнилась лишь толстуха с крашенными в ярко-зеленый цвет волосами, с отвисшими на плоской широкой заднице джинсами и вооруженная SAW, чем на себя внимание и обратила.

– Я думаю, что им раненые этого сделать не дадут. Ты прав был, я только сейчас понял – раненые осложняют жизнь намного больше, чем убитые.
– Это, в общем, старая истина. Убитого можно потом просто похоронить. Раненого должны нести как минимум двое, которые выбывают из боя вместе с ним. Раненому нельзя дать умереть, поэтому нарушаются все планы операции.

вести бой даже с такими олухами с одного места может только соответствующий им идиот.

ума нет – считай, калека.