Рифтеры

в трех тысячах метров от солнца тьма наступает только тогда, когда горит свет

мозг настолько доверчив, что перестроит себя сам, если его уговорить.

Воздушный шлюз очищается, тело наполняется воздухом, а восприятие становиться плоским и грязным.

Ему всегда снилась вода. Запах мертвой рыбы в гниющих сетях и радужные лужи бензина

если, предположим, ты стала пианистом, то часть, управляющая руками, буквально расширяется, занимает большее пространство этого участка из‑за повышенной потребности в управлении пальцами. Но вместе с этим что‑то теряется. Прилегающие участки переполняются. В результате ты не можешь так же хорошо двигать пальцами ног или изгибать язык, как было до усиленных занятий музыкой.

– Иногда ты пугаешь меня больше Лабина. Ты никогда не взрываешься, никого не трогаешь, черт побери, это настоящее событие, если ты хотя бы голос повышаешь, но оно все внутри, растет. И мне кажется, там, внутри, не бездонное пространство. – Он даже умудряется рассмеяться. – Ненависть – прекрасный источник энергии. Если кто‑нибудь когда‑нибудь… тебя запустит, активирует, ты станешь неудержимой. А сейчас ты просто… токсична. Я думаю, ты даже не подозреваешь, сколько ненависти носишь в себе.

Нервы должны накопить определенный заряд, прежде чем смогут выстрелить…

– Морская звезда, – рассказывает Актон, – это пример абсолютной демократии.

Кларк пристально смотрит на него, спокойно давя в себе отвращение.

– Так они двигаются, – продолжает Актон. – Ходят на этих вот трубчатых ножках. Но самое странное, что у них совсем нет мозгов. Что, в общем, неудивительно для демократии.

Доктор, это не оспа. Если вы не обменивались с этим человеком телесными жидкостями и не использовали его фекалии в качестве удобрения, то вы, скорее всего, здоровы. Осмотр у вас в квартире ничего не по­казал... хотя вам, наверное, следует знать, что у вашей кошки глисты

Посмотри как‑нибудь на танцующих пчел. Ты не поверишь, о чем они там говорят. Высота солнца, топографические приметы, отметки времени – они рисуют карты дорог к лучшим источникам еды в масштабе до сантиметра, и все это пару раз вильнув задом. Но делает ли это их свободными? Почему мы тогда ассоциируем пчел с монотонным трудом?
Посмотри на физику паутины. Черт, да взгляни, как собака ловит мяч, – это же баллистическая математика. В мире куча глупых животных, которые действуют так, словно жонглируют в уме дифференциалами третьего порядка, но это все лишь инстинкт. Не свобода. Даже не разум. И ты твердишь мне о какой‑то автономности только потому, что можешь идти по дереву решений с парой десятков переменных