Никто не услышит мой плач. Изувеченное детство

Когда мы читаем о детях, которых снимают на видео во время издевательств над ними, или о подобных вещах, распространяемых через Интернет, все мы боимся, что такая судьба может постигнуть кого-нибудь из нашей семьи. Но в большинстве случаев наши страхи ничем не обоснованы. Такие фильмы скачиваются людьми, неспособными преодолеть собственное любопытство или извращенные желания смотреть на сцены пыток и жестокости, и дети, появляющиеся в них, обычно попадают в этот грязный мир с подачи своих родителей, опекунов или других членов семьи.

Чем больше я вспоминал, что происходило со мной за мою короткую жизнь, тем злее я становился, и тем больше убеждался в том, что так не должно быть, что это неправильно. Много лет я предполагал, что большинству детей приходится терпеть хотя бы что-то из тех вещей, через которые прошел я, но теперь я взрослел и получал лучшее представление о том, на что похожа жизнь других людей, и все яснее видел, что это неправда.

Все любят, когда им доверяют секреты.

с раннего возраста являясь объектом стольких сексуальных извращений с таким количеством разных людей, я не имел ни малейшего представления о том, где проходит грань между должным и недопустимым поведением.

Я полагал, что большинство детей так или иначе тоже насилуют или домогаются в своих семьях, потому что никогда ни с кем не обсуждал это

Пит пришел из мира, настолько отличающегося от моего, что вряд ли мог себе представить, почему я просто не смогу рассказать властям о таких вещах. Я бы никогда не смог этого сделать.

я сдавался и оставлял попытки учиться, начиная дурачиться, чтобы скрыть свои неудачи, разбрасывать вещи по классу с помощью линейки и корчить рожи, больше не слушая то, что говорит учитель.

Только мне казалось, что я в чем-то разобрался, как учителя тут же переходили к чему-то еще.

Я хотел научиться стольким новым вещам, скольким смогу, иногда напряжение от того, чтобы просто не отставать от остальных, было почти невыносимым, а унижение от постоянных провалов в достижении даже моих скромных целей – тягостным и мучительным. Большинство детей не помнят, когда приобрели основные жизненные навыки, и почти уверены, что обладали ими всегда. Какой нормальный человек помнит, когда у него впервые получилось завязать шнурки, или почистить зубы, или съесть горох с тарелки,

Годы молчания предполагают, что довольно трудно найти даже отдельные слова, не беспокоясь о том, как связать их вместе. Я словно учил иностранный язык, соединяя отдельные кусочки лексики, надеясь, что они будут иметь смысл для слушателя, но забывая, как создавать связи, придающие тонкость и оттенок тому, что мы говорим друг другу.