Солнце на моих ногах

Есть такая любовь, без которой прекрасно можно было бы обойтись.

Сегодня время стало ее наваждением. Ужасно не то, что оно идет, а то, что никуда не идет, застревает в горле персиковой косточкой, чуть не душит.

Быть может, я могла бы пустить корни, теперь, когда я уже не пристегнута наручниками к своей сестре, как к батарее отопления?

От Марго не останется ни следа, и новый жилец никогда не узнает, что до него тут была помойка, что пол, по которому он будет ходить, царапала своими когтями гиена с человечьим именем; никогда не узнает, что эта гиена вскоре станет всего лишь сказочным персонажем или же дурным сном, бумажной колдуньей, сгинувшей в земле. А

Ей, наверное, надо бы искать ее, беспокоиться, звонить в «Скорую помощь» или куда там еще… Но каждая секунда, проведенная вдали от сестры, дает ей впечатление, что ее легкие раскрываются. Что воздух мало-помалу перестает быть этой черной гущей, которой дышат за отсутствием лучшего, словно прахом склепа.

Напрасно притворяться, прошлое не дремлет, хоть в той коробке, хоть в другой.

Быть одной – значит всего лишь остаться наедине с собой. Одиночество же – совсем другое: это значит жить в страхе, с чувством вины, с неуверенностью, тоской, стыдом. Одиночество – это ощущать себя полной внутри и ничего не иметь.

Быть может, у человеческих существ ограниченный запас счастья, что-то вроде батарейки? Ее хватает ненадолго, а потом заряд иссякает. Но ее-то батарейка совсем неиспользованная, значит, однажды ей повезет. В Бога она не верит, это всего лишь логика: нельзя же вечно натыкаться на одно и то же.