Никита Хрущев

потом распускайте слухи о том, что они сотрудничают с чекистами… За это бандеровцы убивали. Никиту Сергеевича это, похоже, не смущало. Из его выступления 19 сентября 1946 года на межобластном совещании секретарей обкомов, начальников областных управлений госбезопасности и внутренних дел:
— Нужно выезжать в села, вызвать 5—10 человек, в том числе можно

рущев, выступая 6 января 1945 года во Львове на совещании секретарей обкомов, начальников областных управлений НКВД И НКГБ западных областей, призвал:
— Нужно провести перепись населения каждого села и хутора… Такой-то где — не знаем. Значит, сказать, что предупреждаем: если не явится, ну, предположим, через десять дней, вся ваша семья будет выселена. Распишитесь в том, что вам об этом объявлено. Это, конечно, наведет страх, ну, а нам это и нужно.
Хрущев советовал руководителя

себя храбрее:
— Надо, товарищ Савченко, предложить некоторым нашим людям переодеваться в штатское, ходить по ночам. Бандиты ходят ночью по двое и не боятся, а почему наши люди должны обязательно ходить со взводом? Надо маскироваться, переодеваться, чтобы проникать в район без чекистской формы, которая демаскирует людей. И надо улучшить работу с дворниками, иметь свою агентуру. Поставить лучше обслуживание города, следить за передвижением, выявлять беспас

Идея использовать служебных собак Хрущева не оставляла. Через несколько лет, в марте 1949 года, на межобластном совещании он вновь к ней вернулся:
— Это замечательное животное

Недовольный Никита Сергеевич объяснял чекистам, как следует работать:
— Я придаю большое значение служебным собакам. Надо с товарищами [министром внутренних дел СССР С. Н.] Кругловым и [министром госбезопасности В. С.] Абакумовым поговорить, может быть, в войсках взять. Надо, чтобы из других республик помогли лучшими, хорошо дрессированными собаками. Преследовать бандитов в лесах — собаки лучшее средство, потому что собака ведет по следу.

жесткость. 20 мая 1945 года заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 2-го ранга Василий Васильевич Чернышов направил своему начальнику Лаврентию Павловичу Берии докладную записку:
«НКВД СССР получено на заключение письмо секретаря ЦК КП(б)У тов. Хрущева и проект Указа Президиума Верховного Совета СССР “О применении каторжных работ в качестве меры наказания”.
Тов. Хрущев в своем письме пишет, что есть такие случаи в судебной практике, когда лишение свободы на 10 лет является слишком мягким наказанием и суды в этих случаях вынуждены применять расстрел, не имея в своем распоряжении иного более сурового наказания, чем 10 лет лишения свободы.
В связи с этим тов. Хрущев предл

Через месяц на собрании львовского областного партийного актива Хрущев вновь вернулся к этой теме:
— Товарищи, в борьбе с оуновцами мы имели большие недостатки и в 41-м году, когда наши партийные товарищи страдали либерализмом. Либерализмом страдали и наши партийные работники, и работники НКВД, и НКГБ. Надо громить врага, надо обязательно громить и тех, кто укрывает бандитов. Надо выселить целые села. Разве можно допустить, чтобы абсолютное большинство населения Западной Украины сочувствовало оуновцам?
Поляки надеялись на восстановле

Хрущев выполнил поручение. Он неотлучно находился у Малиновского. Они сдружились. Малиновский вытащил счастливый билет — он понравился Хрущеву, и это определило всю его будущую жизнь.
Никита Сергеевич целый год опекал Родиона Яковлевича. Когда жена покойного члена Военного совета Ларина прислала письмо с обвинениями в адрес Малиновского, Хрущев переслал его Сталину с рекомендацией арестовать ее и допросить, что и было сделано. Все подозрения с Малиновского сняли. Спас его Никита Сергеевич.

— Нет, товарищ Хрущев, товарищ Сталин уже отдал приказ!
«Я положил трубку и опять стал думать, что же делать? — рассказывал Хрущев. — Звонить Сталину? Она меня обжигала, эта трубка. Обжигала не потому, что я боялся Сталина. Нет, я боялся того, что это может оказаться для наших войск роковым звонком. Если я ему позвоню, а Сталин откажет, то не останется никакого другого выхода, как продолжать операцию. А я был абсолютно убежден, что тут начало катастрофы наших войск…»

Не знаю, потому что с Москвой разговаривал по телефону Семен Константинович. Он отдал мне распоряжение отменить наш приказ, а сам пошел спать. Я совершенно убежден, что отмена нашего приказа и распоряжение о продолжении операции приведут в ближайшие дни к катастрофе. Я очень прошу вас лично поговорить со Сталиным. Это единственная возможность спастись.
В таком состоянии Хрущев еще Баграмяна не видел.
«Я знал Сталина и представлял себе, какие трудности ждут меня