Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Он знает все мои слабости и страхи. Он сам их породил.

– Я всегда винил себя за то, что не остался с тобой, не пошел против отца и оказался плохим сыном. То, что с тобой случилось, постоянно терзает меня. Но ты ведешь себя так, словно ты – мой ребенок, а я – плохой родитель. Это тоже нечестно.

Мои немногочисленные знакомые женского пола и многие члены братства уговаривали меня еще раз попытаться помириться с мамой, настаивая, что причина всех моих проблем с женщинами – плохие отношения с ней.

Я знал, что с отцом лучше не спорить. Он обзовет меня дураком и еще долго будет злиться. Сидеть с ним в машине, когда отец злой, это все равно что попасться хулигану в телефонной будке – бежать тебе некуда.

Не меньше половины Гэллапа уже пострадало от нас.

Мы не ограничивались тем, чтобы доводить мать. Мы, все четверо, лишились последних крупиц чести и достоинства, какие еще у нас оставались.

Мы больше не были братьями и сестрами. Мы стали членами банды.

Наше хулиганство не знало границ. Мы с Сэмом терроризировали весь Гэллап. Мне казалось, что, причиняя ущерб другим людям, я на время забываю о собственной боли.

– Мы должны превратить жизнь вашей матери в ад, – сказал он, – чтобы она сама захотела уйти.

Я знал несколько детей, у которых родители развелись. Матерям доставался дом и дети, а отец давал им деньги и навещал по выходным. Наш на такое точно не пошел бы. Он никогда не дал бы маме ничего – ни за что. Он не позволит, чтобы какой-то судья назначал ему алименты, не оставит маме дом и не допустит, чтобы она решала, когда нам видеться. Надо, чтобы она просто исчезла.

После того как все разошлись по кроватям, я пробрался в темноте к родительской спальне и сжался в клубок на пороге, приложив ухо к двери.

– Я не волновался, что маленького засранца украдут, – говорил отец. – Даже если так, они быстро его бы вернули, потому что от него одни проблемы.

Он причмокнул языком.

– Но если он замерзнет до смерти, в то время как ты даже не знаешь, что его нет в поселке, тебя запрут в психушку – что мне следовало сделать уже давным-давно.

Мама хихикнула, хотя понимала, что он говорит с ней грубо.

Когда мама поняла, что беременна, она ушла из девятого класса и стала целыми днями валяться на диване у родителей в гостиной.

Мне просто хотелось повеселиться – а остальным почему-то нет.